Равель Морис

Морис Равель (1875 - 1937), французский композитор-импрессионист, дирижёр.

Когда говорят о французской музыке ХХ века, то рядом называют два имени: Клод Дебюсси и Морис Равель. Это естественно, ведь, действительно, два этих великих композитора определили наиболее важные тенденции развития французской музыкальной жизни от 80-х годов XIX века и до середины следующего столетия.

Творческий путь Равеля длился около четырёх десятилетий - от конца XIX до середины 30-х годов ХХ века. Деятельность прославленного композитора началась в относительно мирной Европе, а закончилась в трагические годы, когда над миром нависла опасность фашизма. Бурная эпоха с ее драматическими конфликтами, грандиозными катастрофами и стремительной жизненной динамикой нашла в музыке Равеля своеобразное и яркое отражение. Его наследие остаётся одним из самых значительных явлений французского и мирового музыкального наследия.

Почти вся жизнь Равеля, как и большинства французских художников, писателей, музыкантов, связана с Парижем. Он характерный представитель парижского художественного мира своего времени: нервно-впечатлительный, обострённо интеллектуальный, сдержанный в проявлении тщательно скрываемых переживаний, не лишённый экстравагантности и склонности к эпатированию.

Равель по происхождению не парижанин. Отец его Пьер Жозеф Равель принадлежал к французской семье, переселившейся в Швейцарию. По профессии он был инженером. Его изобретения и усовершенствования обеспечили ему место в истории автомобилестроения. Технические способности отца были унаследованы сыном-композитором, своеобразно отразившись в его жизни и творчестве. Кроме того, он был широко образованным человеком: имел вкус к живописи, тонко чувствовал музыку. Мать Равеля была уроженкой страны басков в Нижних Пиренеях и воспитывалась в Мадриде, где она и встретила Жозефа Равеля, приехавшего туда строить железную дорогу. После свадьбы супруги уехали в приморский городок Сибур, где и появился на свет Морис Равель.

Если от отца Морис унаследовал склонность к технике и живой интерес к искусству, то мать передала ему любовь к испанской мелодике. Испанские песни, звучавшие над колыбелью мальчика, сохранились в его сознании до конца жизни, определив одну из главных линий его творчества.

Морису было три месяца, когда семья переехала в Париж. Мальчик рос в условиях, благоприятных для развития дарования. Чуткие, любящие родные поняли его призвание.

Равель не был вундеркиндом. Занятия музыкой начались, когда Морису было шесть лет, сначала с Анри Гизом, потом с Шарлем Рене, преподававшим ему гармонию, контрапункт и композицию. Занятия шли успешно, но неторопливо, не обнаруживая в мальчике скороспелого дарования.

В двенадцать лет Равель приносит своему учителю «Вариации на тему Шумана», и учителя весьма впечатлило их своеобразие. По словам Шарля Рене, творческий облик будущего композитора формировался без особых усилий с его стороны - черта, чрезвычайно характерная для Равеля, чья художественная индивидуальность ярко обнаружилась в первых же сочинениях.

В 1889 году Равель поступил в Парижскую консерваторию. Два года он учился в подготовительном классе фортепиано у педагога Антиома, после чего перешёл в высший класс к Ш. Берио. В консерватории Равель стал хорошим воспитанником, не выделяясь особенными успехами.

Как обычно бывает, годы учения принесли не только запас знаний, но и много художественных впечатлений, сыгравших не менее важную роль в формировании будущего композитора. В годы, когда Равель усваивал начала консерваторской науки, парижан волновали выставки импрессионистов, романы Э. Золя и А. Франса, премьеры произведений Г. Форе, Э. Шабрие, А. Брюно.

Одним из выдающихся событий стали концерты русской симфонической музыки под управлением Н. А. Римского-Корсакова и А. К. Глазунова. Эти концерты сыграли решающую роль в увлечении русским искусством французской молодёжи.

В 1895 году двадцатилетний музыкант написал произведения, в которых сказались плоды консерваторских занятий и ясно отразилось его собственное творческое лицо. Две пьесы – «Старинный менуэт» и «Хабанера» - характерны тем, что в них уже намечены две существенные линии творчества Равеля: музыкальные формы любимого им XVIII века и мелос Испании.

Мастерство Равеля становилось с годами все тоньше, совершенней, но главные его черты определились при первом же выходе композитора в свет.

В консерваторской жизни Равеля в эти годы произошли важные перемены. Большое значение имели занятия полифонии у известного педагога Андре Жедальжа - одного из известнейших педагогов музыкального Парижа. Не меньшую роль сыграли начатые в 1897 году занятия по композиции у Форе. В его классе была непринуждённая обстановка художественной мастерской.

Условия консерваторского учения Равеля были исключительно благоприятными: блестящая школа технического мастерства у Жедальжа и своеобразная лаборатория в классе Форе.

Вскоре после начала занятий у Форе Равель пробует свои силы в той области, где ему предстояло одержать поистине феерические победы, - в области оркестровой музыки.

Консерваторские годы подошли к концу, началась борьба за так называемую Римскую премию - довольно знаменитый и очень характерный эпизод в биографии молодого Равеля. Претендентом на неё становится Равель. Условием было сочинение кантаты на заданный текст. В данном случае жюри остановилось на крайне посредственных стихах поэта Ф. Бессье «Мирра». Напыщенный стиль Бессье был совершенно чужд тонкому вкусу Равеля. Тем не менее, композитор написал кантату, вызвавшую одобрение членов жюри. Однако I премию, дававшую право на поездку в Рим, присудили не Равелю, а А. Капле, способному композитору и дирижёру. Усердие Равеля отметили лишь II премией.

В том же году появляется «Игра воды» - ослепительный шедевр, который предваряет «Эскизы» Дебюсси и является одним из высших достижений современного фортепианного искусства. Эта пьеса предшествовала первым импрессионистским фортепианным пьесам Дебюсси («Эстампы», «Остров радости»), и Равель с правом может оспаривать у своего старшего современника славу зачинателя нового пианистического стиля.

Неудачи с получением Римской премии не остановили творческой работы Равеля. В 1903 году был написан Струнный квартет фа мажор, который отличается высоким мастерством. Это первый опыт композитора в рамках чётко очерченной крупной классической формы, если не считать учебных работ.

В 1904 году Равель познакомился с супругами Годебскими, и вскоре знакомство перешло в тёплую дружбу. Ум, доброта, обаяние польской супружеской пары сделали их скромную квартиру одним из артистических очагов Парижа. У них постоянно встречались молодые писатели Ж. Кокто, П. Валери, композиторы Э. Сати, И. Стравинский, М. де Фалья, А. Казелла, театральный и музыкальный деятель Дягилев и другие. В этом пёстром обществе Равель стал своим человеком. Он нашёл тёплое пристанище в семейном кругу Годебских.

Несколько оправившись после понесённых поражений, Равель в 1905 году осмелился ещё раз принять участие в конкурсе на Римскую премию. Но его даже не допустили. Консервативные члены жюри решили, что дерзкий новатор, известный своими гармоническими и тембровыми открытиями, попросту издевается над ними. «Дело Равеля», как его стали называть в прессе, приобрело характер публичного скандала.

Консерватория была скомпрометирована в глазах общественного мнения, и ее директор Т. Дюбуа принуждён был выйти в отставку. Эта нашумевшая история явилась одним из переломных моментов в развитии французской музыки, ознаменовав поражение консервативных кругов и победу новых веяний.

Связи молодого композитора с воспитавшей его консерваторией после пресловутого «дела» окончательно прекратились. Десятилетие, трагически закончившееся Первой мировой войной, было исключительно плодотворным, дарование Равеля достигло расцвета. В эти годы композитор пишет в различных жанрах: симфонические произведения, оперу («Испанский час»), камерную музыку - инструментальную и вокальную, обработки народных песен.

После премьеры оперы Равеля, которая несомненно является наиболее значительным явлением в- его вокальном творчестве, стало ясно, что наиболее ярко его талант проявляется в области инструментальной музыки. Подлинная его стихия - оркестр и фортепиано. Трудно назвать композитора, у которого бы так сплетались эти сферы. Красочность его музыкального мышления находила наилучшую почву в разнообразии оркестрового звучания и вместе с тем определяла одну из главных линий его фортепианного творчества. Сочиняя для рояля, он, по-видимому, думал об оркестре, не забывая, однако, о возможностях и специфике фортепиано. Это относится, в частности, к его серии пьес «Отражения», написанной в 1905 году.

В 1908 году на долю Равеля выпал первый крупный успех, связанный с исполнением «Испанской рапсодии». Любопытно, что один из величайших мастеров оркестрового колорита создал своё первое серьёзное симфоническое произведение лишь в тридцать два года. Испанская рапсодия написана под явным влиянием русской «Испанистики» («Арагонская хота» М. И. Глинки и «Испанское каприччио» Н. А. Римского-Корсакова).

Среди произведений, созданных в «блистательное десятилетие», выделяется также «Ночной Гаспар» - цикл из трёх фортепианных пьес, цикл детских пьес в 4 руки «Моя матушка-гусыня», фортепианный цикл «Благородные и сентиментальные вальсы».

Равель, человек огромного обаяния, покоряющей простоты, становится центром притяжения для литераторов, композиторов, художников. Наподобие вечеров, устраивавшихся друзьями Шуберта и называющихся «шубертиадами», у приятелей возникают своеобразные «равелиады», где царит дух глубокого уважения к творчеству, внимания друг к другу и искренняя сердечность отношений.

Среди приятелей Равеля было несколько русских: Стравинский, Дягилев, Нижинский, Ида Рубинштейн, Фокин. Именно Фокину принадлежит идея создания балета на античную тему. Этот замысел он вынашивал ещё в свою бытность в Петербурге, но, не встретив поддержки со стороны дирекции Мариинского театра, остыл к нему.

Знакомство с Равелем всколыхнуло желание осуществить давний замысел великого балетмейстера. Так родилось одно из высших выражений гения Мориса Равеля - балет «Дафнис и Хлоя». Премьера балета была дана в начале лета 1912 года на сцене парижского театра Шатле в исполнении труппы русского балета в антрепризе Сергея Дягилева.

Дружба со Стравинским, Дягилевым, Фокиным ещё больше сблизила Равеля с русским искусством. Об этом можно судить по нескольким произведениям разного плана и масштаба: это фортепианная пьеса «В манере Бородина», замысел инструментовки оперы «Женитьба» Мусоргского, также работа над партитурой «Хованщины», оперы, как известно, не завершённой Мусоргским. Дягилев, замышлявший постановку «Хованщины» в Париже, заказал Стравинскому и Равелю новую редакцию оперы и полную партитуру. К сожалению, судьба партитуры неизвестна. По-видимому, она сгорела во время пожара поместья Стравинского Устилуг на Волыни.

Другое обращение Равеля к музыке Мусоргского – инструментовка фортепианного цикла «Картинки с выставки» - привело к возникновению одной из самых поразительных партитур столетия, широко бытующей во всех симфонических оркестрах мира.

Русским связям Равеля мы обязаны также возникновению гениальной пьесы «Болеро», едва ли не самой популярной его композиции. Участница балетной труппы Дягилева Ида Рубинштейн, чьё своеобразное дарование, внешность, танцевальная манера привлекали ценителей балета, заказала Равелю «Испанскую танцевальную сцену» для солирующей танцовщицы (т. е. для себя) и группы балетных кавалеров. «Это танец, в очень умеренном неизменном темпе, как в мелодии, так и в гармонии, причём ритм беспрерывно отбивается барабанами. Единственный элемент разнообразия вносит оркестровое crescendo». Таково превосходное авторское истолкование произведения, которое имело громкий успех и до сих пор остаётся очень популярным.

Следует заметить, что Равель многократно обращается к балетному жанру, что, вне всякого сомнения, связано с парижскими сезонами Русского балета, показавшего, какие возможности заключаются в подлинно симфонизированном балете («Жар-птица», «Петрушка», «Весна Священная» Стравинского, «Половецкие пляски» Бородина, «Шехеразада» Римского-Корсакова).

В творческий мир Равеля ворвалась жизнь в самых жестоких ее проявлениях. Началась Первая мировая война. Из-за хрупкого здоровья и малого роста Равель освобождён от военной службы. Он пытается преодолеть обступающий его ужас и вынужденную пассивность в обстановке всеобщего бедствия усиленной творческой работой. Равель начал добровольно работать в госпитале, принимая на себя самые тяжёлые обязанности.

После настойчивых хлопот Мориса приняли, наконец, в армию в качестве шофёра грузовика Красного Креста. Он пытался перейти в авиацию для более активного участия в боевых действиях, но врачи не допустили из-за начавшегося расширения сердца.

Мысли о музыке не оставляли композитора и в этих условиях. Летом 1916 года он заканчивает работу над Тремя песнями для смешанного хора (без сопровождения).

В сентябре 1916 года Равель серьёзно заболел и перенёс операцию. Оправившись, он получил отпуск и поехал в Париж к матери. Здесь его ожидал новый удар: вскоре после его приезда мать скончалась. Вернувшись в часть, он не в состоянии был преодолеть гнетущее чувство одиночества. Здоровье было так расстроено, что весной 1917 года его отпустили домой. Некоторое время он пожил у друзей, и жажда творчества охватила его с прежней силой.

Результатом работы, увлёкшей Равеля и благотворно повлиявшей на его состояние духа, был фортепианный цикл «Гробница Куперена». В апреле 1919 года пианистка Маргарита Лонг выступила с этим циклом в Париже, и с тех пор он прочно вошёл в концертный репертуар.

Здоровье же Равеля было сильно расшатано. Он жаловался на своё душевное состояние. По совету врача в начале 1919 года Равель отправился на курорт в горы Савойи. Но улучшение не пришло и там. В затерянном среди гор отеле тяготили тоска, чувство одиночества, бессонница. Он подолгу лежал и не мог работать.

В начале 1920 года французские газеты опубликовали известие о награждении Равеля орденом Почётного Легиона. Не заручившись его согласием, правительство решило отметить заслуги композитора перед родной культурой. Презирая официальные знаки отличия, Равель отказался выполнить требуемые формальности, после чего было объявлено об исключении его из списка награждённых. Это вызвало в печати целую бурю, на которую, однако, сам виновник событий реагировал слабо.

После «Гробницы Куперена» состояние здоровья некоторое время не позволяло композитору сочинять. Лишь постепенно он стал возвращаться к творческому труду и к 1920 году закончил хореографическую поэму «Вальс». Первоначально предназначавшаяся для сценического воплощения, она была исполнена в концертном варианте. После триумфального приёма парижской публикой «Вальс» стал одной из самых популярных пьес симфонического репертуара. Премьера «Вальса» на сцене театра состоялась лишь в 1929 году. Его поставила замечательная русская танцовщица Ида Рубинштейн.

Творческие силы Равеля достигли расцвета, но здоровье было подорвано. Нервная система оставалась напряжённой до предела. Врачи советовали покинуть Париж с его вечной суетой, требовавшей больших затрат нервной энергии, и композитор решил переехать в небольшое селение Монфор-л'Амори в полусотне миль от столицы. Равель продолжал часто бывать в Париже.

В 1920-х годах Равель вошёл в моду. Его стали приглашать в разные страны дирижировать своими произведениями. Он побывал в Амстердаме, Венеции, Лондоне. Поездки очень утомляли его, по-прежнему мучила бессонница, нервы были в крайнем напряжении. Но он старался с обычной выдержкой не замечать страданий.

В начале 1928 года Равель предпринял большое концертное турне по Соединённым Штатам Америки и Канаде. Новые впечатления доставили ему давно не испытываемое наслаждение. Он выступал в различных ролях - дирижировал своими произведениями, играл на рояле, аккомпанировал. Несмотря на поездки, концерты, овации, четырёхмесячное пребывание в Америке не принесло видимого вреда здоровью композитора. «...Никогда не чувствовал себя лучше, чем во время этого сумасшедшего турне», - писал он друзьям, объясняя это длительным пребыванием в поездах, где он подолгу мог отдыхать и спать.

Весной Равель вернулся в Монфор-л'Амори. Композитора стали часто посещать его друзья. Круг их значительно расширился, появились композиторы А. Онегерр, Ж. Ибер, А. Тансман, скульптор Л. Лейритс и многие другие. В доме царило непринуждённое веселье, хозяин с обычным радушием принимал гостей.

В это время композитор заканчивал «Болеро», своё наиболее прославленное произведение. Оно стало одним из самых популярных не только в симфоническом наследии Равеля, но и в мировой музыкальной литературе ХХ века.

В это же время австрийский пианист П. Витгенштейн, потерявший на войне правую руку, просит написать Равеля фортепианный концерт для левой руки. Тут же вспомнился и давнишний замысел - сочинить фортепианный концерт для двух рук. В 1930 году композитор приступает к работе над обоими концертами.

Осенью того же года одна из кинофирм заказала нескольким видным композиторам, в том числе и Равелю, музыку для фильма о Дон-Кихоте, где главная роль предназначалась Ф. Шаляпину. Фильм так и не был снят, но Равель написал заказанные ему три песни Дон-Кихота к Дульцинее.

В творческом пути Равеля это были последние звуки, записанные им. Здоровье катастрофически ухудшалось, он не смог оркестровать песни, это выполнил его друг, дирижёр и композитор М. Розенталь.

Равель отправился в Швейцарию. Но и там, в санатории, облегчение не наступило. Мучившие в течение долгих лет усталость и хроническая бессонница перешли в тяжёлое мозговое заболевание. В начале 1934 года появились угрожающие симптомы расстройства памяти и нарушения способности писать. Чтобы составить небольшое письмецо, ему требовалась целая неделя напряжённого труда; он забывал начертания букв, каждое слово приходилось отыскивать в словаре, почерк стал совершенно неузнаваем. Постепенно он утрачивал дар речи, чувство осязания. Это было тем мучительнее, что сознание не покидало его.

В течение 1937 года положение настолько ухудшилось, что потребовалось хирургическое вмешательство. 19 декабря была произведена операция, после неё наступило летаргическое состояние, и 28 декабря 1937 года Равель скончался. Похороны состоялись в присутствии многочисленных почитателей.

Творчество Равеля сложилось в условиях великого исторического перелома. Высокая старая культура Франции поворачивалась к новым временам, и Равель был одним из первых, кто стоял на перекрёстке под штурмовым ветром истории.