Бородин. Опера «Князь Игорь»

Бородин. Опера «Князь Игорь»

Итак, пока зрители рассаживаются, а оркестранты настраивают свои инструменты, мы с вами приготовимся, как следует к тому, что нам придётся слушать.

Откроем книжечку. Мудрой стариной веет от этого неторопливого, размеренного повествования, величавого и загадочного, как древние новгородские и суздальские храмы. Почти восемьсот лет назад кто-то неведомый создал это гениальное произведение и назвал его «Словом о полку Игореве».

Прочтём немножко дальше, но уже в переводе поэта Николая Заболоцкого:

Но не десять соколов пускал
Наш Баян, но, вспомнив дни былые,
Вещие персты он подымал
И на струны возлагал живые, -
Вздрагивали струны, трепетали,
Сами князям славу рокотали.
Мы же по-иному замышленью
Эту повесть о године бед
Со времен Владимира княженья
Доведем до Игоревых лет
И прославим Игоря, который,
Напрягая разум, полный сил,
Мужество избрал себе опорой,
Ратным духом сердце поострил
И повёл полки родного края,
Половецким землям угрожая.

«Талант Бородина могуч и поразителен. Главные качества его - великанская сила и ширина, колоссальный размах, стремительность и порывистость, соединённые с изумительною страстностью, нежностью и красотой»

(Владимир Васильевич Стасов)

Сюжет для оперы предложил композитору В. Стасов, он же набросал и первый вариант либретто, основанный на произведении древней русской литературы «Слово о полку Игореве». В «Слове» рассказывалось о неудачном походе отважного князя Игоря против половцев – кочевых восточных племён.

Половцы совершали неожиданные набеги на мирные русские города и села, грабили и сжигали дома, разоряли поля, убивали или уводили с собой жителей. Русские князья не раз предпринимали походы против половцев, угрожавших независимости Руси. Но борьба с врагами серьёзно затруднялась отсутствием единства русских князей, их междоусобицей. Об этом свидетельствовал, в частности, и поход Игоря Свотославича. Игорь предпринял его без согласия с Киевским и другими князьями и потому потерпел поражение.

Оставшийся неизвестным автор «Слова о полку Игореве» - судя по всему, человек передовых для своего времени воззрений и широкого кругозора - показал опасность разлада между русскими князьями и призвал их к единству перед лицом врага. Выдвинутая автором «Слова» патриотическая идея единства страны отвечала интересам народа древней Руси, её широких трудовых масс.

Вся поэма пронизана идеей народного патриотизма. С горячей любовью говорится в ней о родной земле и её защитниках, с острой болью - о бедствиях родины, с радостью - о благополучном возвращении Игоря из плена.

Понятно поэтому, что, выбирая сюжет для своей будущей оперы, композитор искал что-то такое, что было бы ему по плечу. Так выбирали когда-то русские богатыри меч-кладенец, достойный их могучей, неуёмной силы. А что могло быть для Бородина заманчивее, чем создать музыкой мощные и величавые образы гениального «Слова»!

Сюжет пришёлся композитору по душе. Однако он был вынужден постоянно отрываться от создания оперы в пользу научной деятельности, поэтому работа над произведением растянулась на годы. Композитор сам написал либретто, причём, желая как можно лучше воссоздать эпоху, предварительно изучил памятники древней русской словесности, а также труды учёных, имевших какое-либо отношение к избранному им сюжету.

Поскольку Бородин не успел завершить оперу, её закончили композиторы И. Глазунов и Н. Римский-Корсаков. Премьера состоялась в 1890 году. Глазунов по памяти восстановил увертюру, которую не раз слышал в исполнении автора. Эта опера, пусть и незаконченная, стала исключительным музыкальным произведением, основанным на масштабном сюжете, рассказывающем и об ожесточённой борьбе, и об искренней любви.

Увертюра

В зале темнеет... Сейчас за пультом появится дирижёр - и мы услышим «О походе Игоревом слово» ещё по одному «замышленью», по замышлению замечательного русского композитора. Услышим оперу «Князь Игорь» Бородина. «Князь Игорь» начинается с большого оркестрового вступления, с увертюры.

...Медленные, величавые аккорды. Ровно, неторопливо идут они. Раздумчивые, спокойные. Словно по ступенькам спускаются вниз и где-то совсем в басах затихают.

 «Игоревы раздумья» - назвал эту музыкальную тему русский критик Владимир Васильевич Стасов. И действительно, после такого начала вся дальнейшая музыка увертюры - как бы воспоминания князя Игоря о битве с половцами, о позорном плене и о бегстве из этого плена. Иными словами, обо всём том, о чём будет говориться в опере.

...Музыка битвы словно вырастает из грустных раздумий. Там же, глубоко в басах, на фоне низкого рокочущего тремоло рождаются тревожные сигналы... Возбужденная перекличка оркестра, стремительный бег пассажей у скрипок и деревянных духовых, и, наконец, одна за другой проходят две музыкальные темы. Одна звучит как призыв, отчаянная мольба мужественного, волевого человека, другая – воспоминание о чем-то светлом и прекрасном. Мы ещё встретимся с ними в опере. Это музыкальный образ князя Игоря.

Снова слышится ритм скачки; снова музыка звучит напряжённо. Игорь бежит из плена. Мелькают странные, не привычные нашему русскому уху интонации - это враги, половцы.

Заканчивается увертюра торжественно - князь Игорь возвратился из плена.

Музыка увертюры к «Князю Игорю» (как и музыка всей оперы) скорее похожа на росписи древнерусских храмов. Вспоминаются также знаменитые «Три богатыря» художника Васнецова. Всё здесь крупнее, добротнее, словно большая картина, написанная сильными, уверенными мазками, сочными красками. Уверенность и сила чувствуются в звуках этой поистине богатырской музыки.

Пролог

В Новеграде трубы громкие трубят.
Во Путивле стяги бранные стоят!

В клавире оперы перед началом музыки пролога стоит обозначение: «Andante maestoso», что значит «медленно и величественно». Когда слушаешь музыку оперы· «Князь Игорь», слово «величественный», пожалуй, чаще всего приходит на ум. Здесь вся музыка, особенно та, которая рассказывает об Игоре, о его жене Ярославне, о славной Игоревой дружине, наполнена этим мудрым величием. Сдержанность и достоинство - даже в те моменты, когда герои страдают, даже плачут.

Поднимается занавес. Площадь в Путивле. Дружина готова в поход; собрался на площади народ, все ждут Игоря-князя. Слышен колокольный перезвон. Князь Игорь с боярами выходит из собора. С ним его брат Всеволод Святославович и сын, молодой князь Владимир Игоревич.

Мощно, торжественно вступает хор:

Солнцу красному слава! Слава!
Слава в небе у нас!
Князю Игорю слава у нас на Руси!

И, когда стихла восторженная «Слава», раздался спокойный голос Игоря:

Идём на брань с врагом Руси,
Идём на ханов половецких.

Музыка Игоря - это речитатив на одной ноте, спокойный голос мужественного, уверенного в своих силах человека. И в оркестре звучат такие же спокойные, неторопливые аккорды.

Князья, пора нам выступать, -

обращается Игорь к своим соратникам. И вдруг музыка резко меняется. На тревожных, затаённых тремоло возникают странные, жутко звучащие, аккорды. Меркнет свет... Внезапно начинается солнечное затмение. Непонятное явление кажется всем дурным предзнаменованием.

Словно стон, словно выдохнул из единой груди хор:

Ох, то знаменье божье, князь!

Все темнее, темнее небо, солнце почти совсем погасло. В «Слове» рассказывается:

Но, взглянув на солнце в этот день,
Подивился Игорь на светило:
Средь бела дня ночная тень
Ополченья русские покрыла.

Красноватый отблеск падает на встревоженные лица, и вот уже совсем темно. Звенящий высокий голос Игорева сына, князя Владимира, разрезает эту застывшую тишину:

И словно месяц, на небе солнце
Стоит серпом!

Здесь мы узнаем в высоких, словно мерцающих аккордах оркестра холодный свет звёзд. Только  это мерцание совсем не ласково. По-бородински странные, эти аккорды только усиливают непонятность случившегося, и от этого становится ещё страшнее, ещё тревожнее.

Сцена солнечного затмения, пожалуй, одна из лучших по музыке сцен во всей мировой оперной литературе.

Не ходить бы в поход, князь,
Ох, не ходить... –

горестно восклицает хор. Но раздаётся голос Игоря, и темнота, будто испугавшись этого могучего, уверенного голоса, отступает. Он успокаивает народ.

Идём за правое мы дело,
Идём за родину, за Русь.
Ужели нам без боя воротиться
И путь открыть врагу.

Стало совсем светло; народ понемногу оправляется от пережитого страха. И вдруг:

Пускай себе идут,
А мы, брат, не пойдём.

Голос грубо-насмешливый, издевающийся.

Боязно, убьют, гляди,-

поддакивает другой, дрожащий, трусливый, въедливый.

Это Скула и Ерошка. Два проходимца из бывших скоморохов. Трусливые и подлые людишки. Нам ещё не раз придётся с ними встретиться. Сейчас они побросали доспехи и крадучись убегают. И музыка словно бежит вслед за ними, неуклюже подпрыгивая.

Промелькнула тема Скулы и Ерошки и скрылась, а на смену ей снова выступает величавая, гордая музыка:

Пусть придут княгини и боярыни,
Прощальное от лад мы примем целованье...

приказывает Игорь. В оркестре плавными, медленными аккордами проходит тема женщин, жен, прощающихся с мужьями, уходящими в поход. Так и слышишь в музыке их плавную, лебединую поступь.

Тяжело, смутно на душе у Ярославны, жены Игоря. «Нейди в поход»,- уговаривает она мужа. Но даже здесь, томимая тяжёлыми предчувствиями, Ярославна остаётся достойной женой Игоря. Вслушайтесь, сколько подлинной красоты и благородства, мягкой нежности и чистоты в музыке.

Простились Игорь и Ярославна, и Игорь обращается к брату своей жены - князю Владимиру Галицкому.

Впервые в музыке Игоря мы слышим мягкую, широкую напевность, почти мольбу. «Оберегай покой сестры своей,- просит он князя Галицкого,- ты ей один защитник остаёшься». Огромная любовь к жене, тревога за жену слышатся в этом прекрасном напеве.

Галицкий согласен. Он многим обязан Игорю. Но только не верим мы что-то его словам. Какое-то лукавство и чуть ли не насмешка слышатся нам в его музыке. Она настораживает, почти пугает. Нет, кажется, он совсем не таков, этот весёлый, удалый князь, каким он представляется сейчас, когда разговаривает с Игорем.

Уходит Ярославна с другими женщинами. Гремит хор, провожая в поход Игореву дружину.

Величием дышит музыка пролога. «Князь Игорь» Бородина - это, прежде всего опера о героическом прошлом нашей Родины.

Первое действие

Первая картина

Как ни странно, но первое действие начинается тоже «Славой». Впрочем, что это за «Слава»? Разухабистая, наглая. Да и может ли она быть иной, если тон всему этому восхвалению задают Скула и Ерошка. Тревога наша была не напрасной. Почуял наместник Игорев, Владимир Галицкий, свободу, собрал на своём дворе проходимцев да головорезов отчаянных и гуляет с ними, как душа пожелает. Вот ему-то и «Славу» поют.

Кривляются Скула и Ерошка. Визгливый Ерошкин голос как раз подходит для комедии, которую они ломают в угоду князю Галицкому, изображая, как похитил князь со двора княгини Ярославны девушку и увёл насильно к себе в хоромы. Ерошка показывает, как плачет и убивается девушка, а Скула басом подпевает - то-то смешно! Самого князя Галицкого ублажили.

Грешно таить, я скуки не люблю.
А так, как Игорь-князь, и дня бы я не прожил.
Забавой княжеской люблю потешить сердце.
Люблю я весело пожить!

Вот где раскрывается удалой наместник!

В разнузданном плясе скатываются пассажи оркестра... Несколько насмешливых, спотыкающихся аккордов (словно пьяный человек собрался плясать, да ноги не держат), и вот Владимир Галицкий предстает перед нами в полном блеске:

Только б мне дождаться чести,
На Путивле князем сести...

Что ему теперь таиться! Все честолюбивые мечты выкладывает Галицкий в своей арии. Сравниваешь его музыку с музыкой пролога, и начинает казаться, что её написал совсем другой композитор, так поразительно непохожи эти два музыкальных мира.

Кончилась ария Галицкого, и хор снова затянул было «Славу». «А княгиня?» - робко раздалось из толпы. Кое-кто из гуляк вспомнил о наказе Игоря.

Но и это нипочём пьяному князю. Он издевается и над «смиренницей сестрой». Пусть себе плачет да тоскует о своем ненаглядном Игоре. Дайте срок, в монастыре будет грехи его, князя Галицкого, замаливать да о душе его княжеской радеть.

И дела нет никому, что где-то бьются с половцами дружины Игоря. Гуляки про всё на свете забыли: весёлый князь всех зовёт к себе в хоромы пить да бражничать. Только совсем уж захмелевшие Скула да Ерошка остались во дворе. Бормочут что-то, развлекают сами себя.

Опустился занавес. После небольшого перерыва звучит короткое вступление ко второй картине первого действия.

И снова поражаешься многообразному таланту Бородина. Нежная, мягкая жалоба разлита в красивой, тихой музыке. Занавес ещё неподвижен, но мы уже как бы видим перед собой «Ладу - Ярославну».

Вторая картина

Медленно поднимается занавес. Ярославна одна в горнице, наедине со своими грустными думами.

Музыка её большой арии рассказывает о том, как ждёт Ярославна весточки от мужа, как беспокоится, тревожится о нём.

Но думы Ярославны нарушены. В горницу вбежали девушки с жалобой на князя Галицкого. Сравните их взволнованную, беспокойную речь с кривляниями Скулы и Ерошки. И тут и там музыка рассказывает об одном и том же событии, но как по-разному она звучит!

Гневно зазвенел голос Ярославны:

А кто же ваш обидчик?
Кто девицу увёз?

Ошибся князь Галицкий. Не тихая, покорная смиренница, а оскорбленная, гордая женщина встречает его на пороге своей горницы. Пришёл полюбоваться сестриными слезами да поиздеваться над беззащитной, но пришлось уйти ни с чем. Выгнала брата Ярославна да ещё приказала немедленно вернуть похищенную девушку. Попробуй-ка ослушаться приказа, который отдан так властно, с такой благородной силой и негодованием! Вот она, оказывается, какая - нежная, кроткая Ярославна!

Но прогнала Галицкого, и снова оставили её силы: не женское это дело - вступать в спор с такими, как её братец. Снова в голосе Ярославны горькая жалоба, усталость:

Ах, если б князь скорее воротился, -
Душою бы я снова отдохнула!..

Нет, не найти покоя Ярославне! Раскрылись вновь двери её горницы, и через порог важно переступили думные бояре. Встревожилась Ярославна: что значит их неожиданный приход? Однако встретила их с истинно княжеским достоинством.

Мужайся, княгиня:
Недобрые вести... –

отвечают ей бояре,-

И грозные силы
К нам на Путивль
Ведёт половецкий хан Гзак!

А следующая весть ещё горше для Ярославны:

В неравном бою
С несметным врагом
Костьми полегла вся рать...

Неторопливо ведут свой страшный рассказ бояре, и от этой размеренной, медлительной речи становится ещё страшнее; ещё отчаяннее звучат на её фоне горестные восклицания Ярославны. Но горевать не время. Враг близко. Нужно оборонять Путивль. Не князь же Галицкий защитит город от нашествия половцев.

Издали доносятся набатные удары колокола. Все громче, все тревожнее гудит набат. В оркестре вспыхивают высокие, беспокойные тремоло, по стенам горницы заметались зловещие красные отблески, враги подожгли Путивль. Под грозные звуки набата падает занавес.

Второе действие

Несколько странных, переливающихся аккордов на фоне однообразно (как удары барабана или тамбурина) повторяющихся нот... и занавес поднимается.

Где-то далеко в степи кончается линия шатров половецкого стана. Впереди особенно богатые, украшенные коврами и цветными яркими тканями. Вечереет. Зажжённые костры освещают группу девушек в пестрых и роскошных одеждах. Все здесь другое, не наше, не русское. И музыка тоже чужая, непривычная для русского уха, но необыкновенно красивая.

Пленительно и томно звучит голос половчанки. Она поёт песню. Высокий голос словно плетёт какие-то восточные орнаменты. Не только каждое слово - каждый слог украшен затейливыми переливами, прихотливо вьющимися попевками. Вступили остальные половчанки, и песня стала ещё причудливее, ещё затейливее вьётся её странный, томительно-нежный напев.

Песня сменяется пляской. Змеями извиваются за плечами девушек чёрные косы, звенят золотые украшения, стремительно взлетают и опускаются руки, изгибается стан... Но утомились танцовщицы. Живописной группой окружили они девушку, одетую роскошнее других.

Спускается ночь над степью... Как эта степная ночь, прекрасна Кончаковна, дочь бесстрашного хана Кончака. Так же как ночная мгла, обволакивают нас звуки её чарующего низкого голоса. Дочь хана хочет остаться одна. Оставьте её, девушки, ей надоели ваши песни, ваши пляски... Она мечтает...

Где ж ты, милый мой,
Я жду тебя...

Музыка её арии ещё больше, чем песня половчанок, наполнена узорчатыми изысканными переливами. В низком голосе Кончаковны они звучат особенно страстно и томно. Кого же зовёт красавица?

Нет, не отзывается любимый. Мечтая, уходит в степь Кончаковна... Ночь наступила. Стан обходит половецкий дозор. Монотонно, однообразно звучит хор, и только в оркестре, в сопровождении сохраняется восточная изысканность музыки. Прошёл дозор - и всё стихло. Весь лагерь спит.

Но нет, кому-то не спится. Кто-то бродит ночью по стану. Чей это знакомый голос? Мы уже слышали этот красивый высокий тенор. Только там, в прологе, он звучал встревоженно и словно разрезал темноту, а здесь, мечтательный и нежный, он сливается с ней, растворяется в тёмной степной ночи.

Это один из пленников, взятых на поруки ханом Кончаком, сын Игоря - Владимир.

Однако не этот плен томит молодого княжича; в другом плену его сердце. Полонили юношу чёрные косы и жгучие глаза ханской дочери, о ней только его думы и мечты.

Если вы вслушаетесь в музыку, то, конечно, заметите одну очень любопытную вещь: интонации русского княжича чем-то неуловимо напоминают пряные и томные восточные речи Кончаковны, оставаясь при этом чисто русскими. Видно, крепко взяла его в плен восточная красавица. Забыл обо всём, даже о своей родине молодой князь Владимир Игоревич.

Услышала его зов Кончаковна, будто на крыльях прилетела к своему ненаглядному Владимиру. Низкий голос Кончаковны сливается с высоким тенором княжича - ни о чём, кроме своей любви, они и думать не хотят; что им за дело до того, что враждуют их народы. Правда, Владимир понимает, что отец никогда не даст согласия на свадьбу «и думать не велит, пока мы с ним в плену».

- Вот как! Нет, мой отец добрее, - говорит Кончаковна:  - Меня сейчас он выдаст за тебя.

Хитёр старый Кончак; откажется ли он от возможности задержать у себя княжеского сына! Вот почему он так добр.

Ещё кто-то не может уснуть в эту ночь. Чьи-то шаги спугнули влюбленных; они разбежались по своим шатрам, затихла их пленительная музыка.

Вот когда, наконец, мы услышали музыку, очень похожую на «Игоревы раздумья» в начале увертюры. Величавые, густые, медленные аккорды...

Ни сна, ни отдыха измученной душе,
Мне ночь не шлет отрады и забвенья...

Невыносимо Игорю в плену, стыд и позор терзают его душу. Но музыка говорит нам, что это страдания мужественного человека. Благородными, сдержанными интонациями начинается его большая ария.

Всё вспоминает Игорь... и музыка вспоминает вместе с ним. Она, как услужливая память, подсказывает ему картины битвы, позорного поражения, и чем сдержаннее начало арии, тем большим отчаянием звучит горестный возглас:

О дайте, дайте мне свободу!
Я свой позор сумею искупить!

Эту тему мы тоже слышали в увертюре. Но здесь она поражает нас по-новому. Насколько же могуч талант Бородина, если он сумел, передавая музыкой такие беспредельные страдания человеческой души, не вызвать при этом ни капли унижающей жалости. Даже в этом взрыве горя и отчаяния музыкальный образ Игоря сохраняет благородство и силу.

Только один человек поймёт и простит его поход - жена, лада, Ярославна.

Ты одна, голубка-лада,
Ты одна винить не станешь,
Сердцем чутким всё поймёшь ты,
Всё ты мне простишь!

- проникновенная, необычайно тёплая лирическая мелодия. Музыка становится нежной, голос Игоря льётся свободно и красиво... Создаётся удивительное ощущение; кажется, будто сама Ярославна склонилась над измученным мужем, провела своими ласковыми руками по волосам, отвлекла на какое-то время от тяжёлых, безрадостных дум. И в то же время это не только образ Ярославны, это и сам Игорь, другая сторона его души. Он ведь не только воин, он человек, который умеет верно, и горячо любить. Но от правды, неумолимой и жестокой, никуда не уйдёшь.

Ужели день за днём влачить в плену бесплодно
И знать, что враг терзает Русь?
Стонет Русь в когтях могучих,
И в том винит она меня!

Ещё раз пронёсся над степью горестный возглас, мольба о свободе, и Игорь забылся в тяжёлых думах.

На небе занимается заря. И, кажется, та же заря вот-вот зажжётся и для князя Игоря. Ему предлагают побег. Половчанин Овлур даёт Игорю лихих коней, уговаривает бежать. Княжеская гордость не позволяет Игорю принять предложение Овлура: - Мне, князю, бежать из плена потайно?!

Однако сомнение уже посеяно. Быть может, прав Овлур, «и для меня, и для Руси заря настанет?..»

Кто знает, чем бы закончились эти переговоры, не появись тут сам проснувшийся хан Кончак.

Здоров ли, князь?
Что приуныл ты, гость мой?
Что ты так призадумался?..

Хитро, настороженно смотрят раскосые глаза хана, а всё лицо улыбается приветливо. Дикая, звериная ловкость, вкрадчивость в каждом движении этого старого кочевника. Лисьи хвосты гривой падают на спину с ханского шлема, богато украшенные одежды покрывают невысокую, приземистую фигуру властного хана. Во всём великолепии восточного властелина предстаёт перед нами лукавый, но по-своему благородный и умный, действительно бесстрашный воин.

Музыка его арии так же великолепна и роскошна. Хитрость и властность сочетаются в ней с варварской дикостью. Она передаёт то радушные широкие интонации гостеприимного, щедрого хозяина, то вдруг голос Кончака становится угрожающим; в нем слышится жестокость, раскрывается его дикий, необузданный нрав.

По-своему Кончак даже благороден: его отношение к Игорю дружелюбно, он взял  Игоря на поруки, готов даже отпустить его на волю, если князь даст слово не подымать против него оружия. Не врага, а верного союзника ему хочется видеть в лице русского князя:

Ах, не врагом бы твоим, а союзником верным,
А другом надёжным, а братом твоим
Мне хотелось быть, ты поверь мне!

В каждом такте этой музыки чувствуется упоение Кончака своей властью, своим могуществом. Всё подвластно ему: и лучшие кони, и лучшие рабыни. Всё к услугам пленника (ведь и сам пленник – добыча Кончака). Но нет, он не пленник, он друг, брат, дорогой гость хана.

Но Игорь честен. Он отвечает прямо и смело:

Лишь только дай ты мне свободу,
Полки я снова соберу
И на тебя ударю вновь…

Кончак созывает весь стан и велит воинам и рабыням веселить загрустившего князя.

Половецкие пляски. Второе действие завершается грандиозной танцевально-хоровой сценой.

Сцена начинается хором и пляской девушек-невольниц, поющих о далёкой родине («Улетай на крыльях ветра»). Их необычайно поэтичная, задумчивая песня, сопровождаемая плавным танцем, вызывает в воображении образ бескрайнего приволья. Песня вобрала в себя типические черты показанных ранее восточных лирических напевов.

Девичий танец сменяется «дикой» (по определению Бородина) пляской мужчин. Композитор в письмах называл её лезгинкой. Варварски-дикий танец вызывает не только восхищение, но и страх, и наконец...

«Слава». Третья «Слава» в опере. На этот раз славят великого хана Кончака. Музыка скорее напоминает какое-то обрядовое заклинание древнего кочевого Востока. «Пойте славу хану!» - фанатично и исступлённо взывает хор в такт дикой варварской пляске.

Пёстрые одежды, косы, золотые украшения, сверкающие обнажённые клинки, перья и лисьи хвосты - всё сливается в громадный, диковинный, страшный своей варварской красотой яркий букет.

Половецкие пляски - классический образец танцевальной сцены, основанной на музыке народов Востока. По своему художественному значению они стоят рядом с сюитой восточных танцев из четвёртого действия «Руслана и Людмилы» Глинки. При этом особенность созданной Бородиным сюиты заключается в том, что отдельные разнохарактерные танцы здесь развиваются, соединяются с пением, тесно переплетаются между собой и образуют одну многокрасочную картину.

Третье действие

Театры, к сожалению, не ставят третьего акта оперы, и услышать этот акт трудно, прямо скажем, невозможно. Происходит это, очевидно, потому, что «Князь Игорь» - громадная опера, и уложить её в один спектакль, который должен длиться три с половиной, ну в самом крайнем случае - четыре часа, видимо, невозможно. Это очень жаль, так как в третьем акте (не говоря уже о замечательной музыке, которую мы никогда не слышим) происходят очень важные события. И, чтобы вам было понятно всё дальнейшее, мне придётся, хотя бы вкратце, рассказать содержание третьего акта.

Начинается он с того, что на край половецкого стана со всех сторон сходятся половцы. Они ожидают прибытия отряда другого хана, хана Гзака, который поджёг Путивль. Здесь же и князь Игорь, и его сын, и другие русские пленники.

Хан Кончак выходит навстречу хану Гзаку. Половцы похваляются своими победами, и Игорь узнаёт о страшном несчастье, которое обрушилось на его родной Путивль. Вот тут-то и приходит решение: нужно согласиться на предложение Овлура и бежать.

Ликуют и веселятся ханы. Их буйное веселье заражает даже сторожевых. Закружившись в дикой, опьяняющей пляске, они один за другим падают на землю и засыпают.

Овлур осторожно подкрадывается к шатру Игоря.

Однако сборы, приготовления к побегу не укрылись от ревнивых глаз влюблённой Кончаковны. Она уговаривает Владимира или остаться с ней, или взять её с собой. Владимир колеблется. Ему трудно покинуть свою возлюбленную, но и взять её с собой он не может. Не так-то легко похитить из половецкого стана ханскую дочь.

Игорь уговаривает сына оставить Кончаковну, не медлить, бежать. И тогда Кончаковна решается на последнее средство. Она сзывает весь стан, поднимает тревогу. Игорю удается бежать до того, как раздался звук гонга, в который ударила Кончаковна. Владимир остался в стане. Сбегаются половцы, приходят и ханы.

Недаром я его любил,
На месте Игоря я б так же поступил,

- восхищается Кончак. Бесстрашный хан ценит в других такое же бесстрашие и смелость. Ему давно уже полюбился русский князь. Жаль, что они враги, а не союзники. А что до Владимира, то «соколик» здесь останется, его надежно опутают золотые брачные цепи, крепко привяжет к себе молодая жена, красавица Кончаковна.

Четвёртое действие

Над широким берегом Дуная,
Над великой Галицкой землей
Плачет, из Путивля долетая,
Голос Ярославны молодой...

Одна на городской стене стоит Ярославна, смотрит вдаль, в ту сторону, где в плену томится её супруг. Звучит знаменитый «Плач Ярославны». Мелодию вступления, как будто выросшую из молчания опустошённой врагами родной землю, подхватывает голос Ярославны.

Ах! Плачу я, горько плачу я,
Слёзы лью да к милому на море шлю рано поутру… 

Ещё до недавнего времени можно было услышать в отдалённых русских деревнях такие старинные плачи-причеты. Существовали даже специальные плакальщицы, которых приглашали причитать, или голосить, над гробом или во время свадеб. Не думайте только, что речь идет о плаче обыкновенном. Нет, обрядовые плачи - это своеобразные песни, мелодии которых напоминают причитания. Среди таких плачей встречались очень красивые.

В опере Бородина «Плач» Ярославны так же выразителен, как и её ария. Да это, собственно, и есть ария, только написанная в форме старинного русского плача.

Замечательно говорит о Ярославне академик Асафьев: «...Её поэтический плач-причитание на путивльской стене среди разоренной страны - глубокая боль за судьбы родины и женское горе, родные каждой русской девичьей и материнской душе во все тягостные эпохи русской истории.

Ярославна - из тех русских летописных женщин, что во времена татарских лихолетий бились с врагами и сгорали... вместе со всеми в крепостных башнях и крепостях-храмах. Её плач - вовсе не обычный бытовой причет. Бородин, видимо, читал и понимал русские летописи и сказания, их образы, стиль, их величаво-сдержанный... язык и стиль».

Горьким вопросом «зачем?» оканчивается плач. Теперь Ярославна сидит, задумавшись, а где-то вдали звучит песня, «непревзойденный никем в русской музыке (это тоже слова Асафьева) хор крестьян, в котором слилась вся неутолённая народная печаль».

Прошли мимо крестьяне, замерла вдали их скорбная песня. Ещё горше стало Ярославне:

Как уныло всё кругом:
Сёла выжжены, нивы заброшены…

В музыке слышится ритм приближающейся скачки. Всматривается Ярославна:

Кто б это мог быть?
Не половцы ль к нам нагрянули?..

Вгляделась попристальнее... И вдруг ликующе радостно взметнулся, полетел навстречу всадникам её голос:

...то Игоря знакомые черты!
Это князь! Князь мой воротился! 

Снова в напевном, но уже теперь счастливом дуэте сливаются голоса Игоря и Ярославны.

И ещё раз, уже последний, встречаем мы наших старых знакомых Скулу и Ерошку. Хмельные, веселые, шатаются они по Путивлю и распевают во весь голос насмешливую припевку про неудачливого князя Игоря. Им и невдомёк, что Игорь-то рядом, у ворот стоит, Ярославной своей любуется. Разошлись, распелись Скула с Ерошкой, да так и замерли.

Гляди! Гляди-ко князь!

Перепугались было - казнит ведь. Да решили сесть, умом пораскинуть. Долго думали. Даже в музыке слышно, как ворочаются их неповоротливые, хмельные мысли. «Бежать?»- спрашивает Ерошка. Он и всегда-то был потрусливее да поглупее Скулы, а тут и подавно страх последний ум отшиб. Скула - тот похитрее будет. «Видишь?»- спрашивает он Ерошку. «Колокольню-то? - недоумевает тот.- Звонить, что ли? Зачем звонить?» Наконец дошло и до него. Схватились оба за верёвки от колоколов, ударили в набат. Поди-ка теперь казни их! Первыми князя-батюшку увидели, весь народ собрали. Радость-то какая! Князь приехал!

Не верит сбежавшийся народ:

Какой там ещё князь приехал?
Крамольник-то ваш, Галицкий,
Чтоб ему пусто было!

Соловьём разливается в ответ голос Ерошки:

Да не крамольник Галицкий!
Наш батюшка Северский!
Игорь Святославович! –

орёт во всё горло Скула.

Снова поднимается звон. Толпа прибывает. Уже вся площадь заполнена народом. Входят бояре:

Кто первый радость нам поведал? Кто?

На это и рассчитывали Скула с Ерошкой:

Мы, батюшка, мы первые ... -

зачастили они.

С крамольником Галицким водились вы? -

грозно спрашивают их бояре.

Нет, не мы, батюшка, это другие,
Мы Игоревы, тутошние, тутошние.

Невозможно без смеха слушать эту торопливую захлебывающуюся скороговорку в ответ на медленные и важные реплики бояр. Но на радостях забыли про старое и даже наградили Скулу с Ерошкой.

Веселится народ, гудят торжественные колокола. Выходит Игорь с Ярославной. Торжественным хором заканчивается опера.

И снова приходят на память слова Асафьева: «Остаётся досказать совсем немного: что для оценки великолепного мелодического содержания «Игоря» слов нет. Тут хочется только слушать, слушать и слушать... и находить везде новую свежесть, новые красоты».

Презентация:

В комплекте:

1. Презентация - 31 слайд, ppsx;
2. Звуки музыки:
    Бородин. Опера «Князь Игорь»:
        Увертюра, mp3;
        Хор «Слава», пролог, mp3;
        Ария князя Галицкого, mp3;
        Ариозо Ярославны, mp3;
        Хор бояр «Мужайся, княгиня», mp3;
        Хор половецких девушек, mp3;
        Танец половецких девушек, mp3;
        Каватина Кончаковны, mp3;
        Ария князя Игоря, mp3;
        Ария хана Кончака, mp3;
        Хор девушек «Улетай на крыльях ветра», mp3;
        Половецкие пляски с хором, mp3;
        Плач Ярославны, mp3;
        Хор, финал, mp3;
3. Сопровождающая статья, docx.

В презентации использованы фото сцен из оперы «Князь Игорь»: Пермского, Новосибирского театров оперы и балета; иллюстрации картин О. Данилевского, В. Перова, Б. Ольшанского, В. Назарука, С. Рубцова, С. Иванова, И. Репина, В. Васнецова, И. Глазунова.